В ногах правды нет или головная боль моего му

 ПРОЛОГ

  Молодая женщина в длинном золотом платье с малышом на руках стояла в центре огромного зала, замершего в напряженном ожидании. Золотисто-рыжие локоны, не сдерживаемые заколками рассыпались по плечам и спине, окутывая ее словно драгоценная, тончайшая вуаль ниже колен и своим блеском затмевали роскошь наряда. Из украшений только перстень с рубином и в пару к нему подвеска на практически невидимой цепочке, обвивавшей тонкую шейку оттеняли белоснежную кожу, придавая ей мягкое свечение. Серебристо-серые глаза были устремлены на молодого мужчину, сидевшего на троне. Сотни его придворных и советников в почтительном молчании застыли памятниками себе по обеим сторонам царственной особы, выстроившись шеренгой вдоль стен. Тишина, нарушаемая лишь потрескиванием свечей в огромных люстрах была оглушительной, а напряжение казалось можно было резать ножом.

  -Я многое мог бы простить вам, ваше высочество… но измену не прощу никогда. Вы знали, что за подобную ошибку будете уничтожены. И вместе с вами все ваши близкие. Не смотря на все это, я был готов помиловать вас и отослать в обитель матери-прародительницы, но вы предпочли отдать свою жизнь в обмен на жизнь родных и друзей. Что ж, это ваш выбор. Я сохраню также право наследования трона за нашим сыном… Но вы сами выбрали свою судьбу.

  Мужчина сошел по ступенькам к одиноко стоящей фигурке и взяв на руки ребенка, отдал его неприметной женщине, отступившей в гущу толпы.

  Протянув руку, он отвел шелковистую прядь от бледного личика и взяв тонкое запястье в свои руки, несильно сжал.

  -Я всегда любил тебя, виконтесса. Даже когда узнал всю правду, я любил тебя…

  -Вы говорите об этом в прошедшем времени, повелитель. Значит, мое время прошло…-тихо прошептала женщина.

  -Твое время никогда не окончится, Ирри… Только одно твое слово-и все вернется. Никто ничего не вспомнит, ничего не скажет, ни словом не упрекнет…-так же тихо ответил правитель.-Одно только слово…

  Он с замеревшим сердцем ожидал чуда, которое позволило бы положить конец этому фарсу. Все еще надеясь на это, он поднес пальчики к губам и коснувшись их поцелуем, стал согревать своим дыханием. Глаза с отчаянной тоской смотрели в серебристый омут любимых глаз, пытаясь донести молчаливую мольбу…

  А тем временем обвиняемая уже не видела его… Перед ее глазами стояло другое лицо, другие губы касались запястья, другие руки сжимали ледяную ладошку… Другие глаза смотрели в душу с тоской и любовью… Совсем другие…

  Синие, как небо… С серебристыми искорками смеха или темно-серыми всполохами гнева, прозрачно-голубые под ярким солнцем и темные, аквамариново-синие в свете настольной лампы… или лазурно-серые при ярком освещении экрана компьютера… любимые глаза, за которые она отдала сегодня власть, любовь, ребенка, жизнь и душу…

  -Нет…

  Тишина стала гнетущей, когда она сказала свое последнее слово. Правитель бессильно уронил ее руку и повернувшись, проследовал на свое место под этим небом и куполом дворца.

  С его руки сорвался огненный вихрь и понесся к одинокой фигурке гордой и глупой женщины, сумевшей не вздрогнуть при его приближении. Замерев на мгновение, он охватил ее с ног до головы, бесшумно пожирая и уничтожая красоту и молодость…

  Ни звука не донеслось от той, что умирала в обьятиях огня, лишенная своей собственной волей малейшей надежды на спасение. Собственно, ее уже не было здесь…

  И в толпе, окружавшей это дикое зрелище лишь один человек, не замеченный никем знал, что сейчас видит эта юная женщина, отдавшая все за один призрачный шанс. Тихо стоящая в уголке залы молодая, хрупкая девушка выскользнула как только вместо живого тела остался пепел и незамеченной вышла из дворца, пройдя мимо стражи.

  Она оглянулась всего один раз, унося в сердце любовь к единственному человеку, который смог стать для нее родным, заменив мать, сестру и дочь. К той, что дала цель и средства достижения ее. К девушке, вернувшей законной наследнице ее дом, ее права и титул. И власть, от которой она отказалась без сожалений.

  Дочь правителя, отказавшаяся от статуса лишь ради служения своей спасительнице…

  Прикрыв лицо капюшоном, чтобы скрыть шрамы девушка зашагала по тропинке, уходящей в лес. Она точно знала, что ей делать. Жизнь без госпожи не имела смысла, и ее было не жаль…

  А та, что рискнула всем ради него, стремительно летела вперед, навстречу сиянию голубых глаз. Не было больше боли, не было тоски и страха… Только он… Он ждал ее и сердце, которое не билось подсказывало верное направление… Спустя вечность или мгновение они будут рядом и тогда…

  В сумраке осеннего леса служитель смерти ждал свою дань. Заключенный много столетий назад договор уже был ей выполнен, оставалось лишь ему исполнить данную клятву…

  -Куда?…-шепот ветра закружился листвой вокруг хрупкого, почти невесомого тела…

  -К ней…-на последнем выдохе она протянула ему руку, отдавая дань.

  Угасающий луч солнца осветил тускнеющие глаза…

  -Иди… ***

   -Так-с… это снова не подходит… и это… и это… Да что ж это за напасть?-горестно вздохнула я, вычеркнув очередное обьявление о приеме на работу. Сплошная торговля: менеджеры, продавцы-консультанты, торговые представители и иже с ними… Увы, но ничего подходящего я не могла найти уже второй месяц, а по собеседованиям я начала бегать еще раньше, когда мой горе-начальник обьявил, что через несколько недель наш офис (то есть он и его “жена”) переезжают в славный город Орел в длииительную такую командировку, и все желающие могут ехать с ними (ибо нанимать таких дураков, которые готовы работать за копейки заново у него просто нет ни времени , ни желания), остальные же могут идти лесом.

   Как его секретарь, я взяла устройство всех тонкостей перебазирования на свои хрупкие плечи, но всего четыре дня потребовалось, чтоб найти приличный(по моим меркам) офис. Конечно, и стимул был неплохой: в глубине души я надеялась на премию и положительную характеристику и рекомендации. Ехать вслед за всеми я не могла, так как являлась семейнообязанным человеком, давно и прочно замужем и без малейшего желания рушить свою семью и быт из-за командировки, в которой мне ничего хорошего не светило. Вот и разошлись мы во мнении с начальством, которое решило, что премию я не заслужила, а рекомендации могу вообще скачать из интернета, если уж так зациклена на этом. После односторонней беседы(то естья сидела, опустив глазки в пол и сложив ручки на коленях, как примерная школьница и слушала, одновременно размышляя о том, что маникюр надо бы и обновить) мне выдали трудовую книжку, зарплату и отпустили на все четыре стороны, порыкивая и пыхтя, словно разозленный хомяк-переросток на кусок морковки, который ему настойчиво пихают под нос сквозь прутья решетки.

   Забрав сменную обувь из шкафа в раздевалке, зарядку для телефона из кабинета и поллитровую чашку с надписью “неблагодарному стажеру от благодарной автошколы”, полученную на день рождения, пришедшийся в аккурат в то время, когда я сдавала на права В-категории и которую без малого десять лет таскала с собой на работу я покинула это гостеприимное заведения, больше всего смахивающее на бордель, исправительно-трудовую колонию и школу благородных девиц одновременно, живущую по принципу “что позволено Юпитеру-не позволено быку”.

   Эйфория, охватившая меня от осознания собственной свободы улетучивалась с каждым шагом, и через десять минут исчезла совсем, уступив место унынию и подавленности:теперь мне надо искать работу. Ни для кого не секрет, что сейчас очень тяжело найти возможность работать и зарабатывать нормально, если тебе всего двадцать шесть и у тебя нет ни высшего образования, ни родителей-знакомых-родственников-приятелей-друзей, которые могут помочь…

   …Хммм… уже двадцать шесть или пока еще двадцать шесть? Эх, возраст-возраст… Ас другой стороны: мои года-мое богатство…

 ПРОЛОГ

  Молодая женщина в длинном золотом платье с малышом на руках стояла в центре огромного зала, замершего в напряженном ожидании. Золотисто-рыжие локоны, не сдерживаемые заколками рассыпались по плечам и спине, окутывая ее словно драгоценная, тончайшая вуаль ниже колен и своим блеском затмевали роскошь наряда. Из украшений только перстень с рубином и в пару к нему подвеска на практически невидимой цепочке, обвивавшей тонкую шейку оттеняли белоснежную кожу, придавая ей мягкое свечение. Серебристо-серые глаза были устремлены на молодого мужчину, сидевшего на троне. Сотни его придворных и советников в почтительном молчании застыли памятниками себе по обеим сторонам царственной особы, выстроившись шеренгой вдоль стен. Тишина, нарушаемая лишь потрескиванием свечей в огромных люстрах была оглушительной, а напряжение казалось можно было резать ножом.

  -Я многое мог бы простить вам, ваше высочество… но измену не прощу никогда. Вы знали, что за подобную ошибку будете уничтожены. И вместе с вами все ваши близкие. Не смотря на все это, я был готов помиловать вас и отослать в обитель матери-прародительницы, но вы предпочли отдать свою жизнь в обмен на жизнь родных и друзей. Что ж, это ваш выбор. Я сохраню также право наследования трона за нашим сыном… Но вы сами выбрали свою судьбу.

  Мужчина сошел по ступенькам к одиноко стоящей фигурке и взяв на руки ребенка, отдал его неприметной женщине, отступившей в гущу толпы.

  Протянув руку, он отвел шелковистую прядь от бледного личика и взяв тонкое запястье в свои руки, несильно сжал.

  -Я всегда любил тебя, виконтесса. Даже когда узнал всю правду, я любил тебя…

  -Вы говорите об этом в прошедшем времени, повелитель. Значит, мое время прошло…-тихо прошептала женщина.

  -Твое время никогда не окончится, Ирри… Только одно твое слово-и все вернется. Никто ничего не вспомнит, ничего не скажет, ни словом не упрекнет…-так же тихо ответил правитель.-Одно только слово…

  Он с замеревшим сердцем ожидал чуда, которое позволило бы положить конец этому фарсу. Все еще надеясь на это, он поднес пальчики к губам и коснувшись их поцелуем, стал согревать своим дыханием. Глаза с отчаянной тоской смотрели в серебристый омут любимых глаз, пытаясь донести молчаливую мольбу…

  А тем временем обвиняемая уже не видела его… Перед ее глазами стояло другое лицо, другие губы касались запястья, другие руки сжимали ледяную ладошку… Другие глаза смотрели в душу с тоской и любовью… Совсем другие…

  Синие, как небо… С серебристыми искорками смеха или темно-серыми всполохами гнева, прозрачно-голубые под ярким солнцем и темные, аквамариново-синие в свете настольной лампы… или лазурно-серые при ярком освещении экрана компьютера… любимые глаза, за которые она отдала сегодня власть, любовь, ребенка, жизнь и душу…

  -Нет…

  Тишина стала гнетущей, когда она сказала свое последнее слово. Правитель бессильно уронил ее руку и повернувшись, проследовал на свое место под этим небом и куполом дворца.

  С его руки сорвался огненный вихрь и понесся к одинокой фигурке гордой и глупой женщины, сумевшей не вздрогнуть при его приближении. Замерев на мгновение, он охватил ее с ног до головы, бесшумно пожирая и уничтожая красоту и молодость…

  Ни звука не донеслось от той, что умирала в обьятиях огня, лишенная своей собственной волей малейшей надежды на спасение. Собственно, ее уже не было здесь…

  И в толпе, окружавшей это дикое зрелище лишь один человек, не замеченный никем знал, что сейчас видит эта юная женщина, отдавшая все за один призрачный шанс. Тихо стоящая в уголке залы молодая, хрупкая девушка выскользнула как только вместо живого тела остался пепел и незамеченной вышла из дворца, пройдя мимо стражи.

  Она оглянулась всего один раз, унося в сердце любовь к единственному человеку, который смог стать для нее родным, заменив мать, сестру и дочь. К той, что дала цель и средства достижения ее. К девушке, вернувшей законной наследнице ее дом, ее права и титул. И власть, от которой она отказалась без сожалений.

  Дочь правителя, отказавшаяся от статуса лишь ради служения своей спасительнице…

  Прикрыв лицо капюшоном, чтобы скрыть шрамы девушка зашагала по тропинке, уходящей в лес. Она точно знала, что ей делать. Жизнь без госпожи не имела смысла, и ее было не жаль…

  А та, что рискнула всем ради него, стремительно летела вперед, навстречу сиянию голубых глаз. Не было больше боли, не было тоски и страха… Только он… Он ждал ее и сердце, которое не билось подсказывало верное направление… Спустя вечность или мгновение они будут рядом и тогда…

  В сумраке осеннего леса служитель смерти ждал свою дань. Заключенный много столетий назад договор уже был ей выполнен, оставалось лишь ему исполнить данную клятву…

  -Куда?…-шепот ветра закружился листвой вокруг хрупкого, почти невесомого тела…

  -К ней…-на последнем выдохе она протянула ему руку, отдавая дань.

  Угасающий луч солнца осветил тускнеющие глаза…

  -Иди… ***

   -Так-с… это снова не подходит… и это… и это… Да что ж это за напасть?-горестно вздохнула я, вычеркнув очередное обьявление о приеме на работу. Сплошная торговля: менеджеры, продавцы-консультанты, торговые представители и иже с ними… Увы, но ничего подходящего я не могла найти уже второй месяц, а по собеседованиям я начала бегать еще раньше, когда мой горе-начальник обьявил, что через несколько недель наш офис (то есть он и его “жена”) переезжают в славный город Орел в длииительную такую командировку, и все желающие могут ехать с ними (ибо нанимать таких дураков, которые готовы работать за копейки заново у него просто нет ни времени , ни желания), остальные же могут идти лесом.

   Как его секретарь, я взяла устройство всех тонкостей перебазирования на свои хрупкие плечи, но всего четыре дня потребовалось, чтоб найти приличный(по моим меркам) офис. Конечно, и стимул был неплохой: в глубине души я надеялась на премию и положительную характеристику и рекомендации. Ехать вслед за всеми я не могла, так как являлась семейнообязанным человеком, давно и прочно замужем и без малейшего желания рушить свою семью и быт из-за командировки, в которой мне ничего хорошего не светило. Вот и разошлись мы во мнении с начальством, которое решило, что премию я не заслужила, а рекомендации могу вообще скачать из интернета, если уж так зациклена на этом. После односторонней беседы(то естья сидела, опустив глазки в пол и сложив ручки на коленях, как примерная школьница и слушала, одновременно размышляя о том, что маникюр надо бы и обновить) мне выдали трудовую книжку, зарплату и отпустили на все четыре стороны, порыкивая и пыхтя, словно разозленный хомяк-переросток на кусок морковки, который ему настойчиво пихают под нос сквозь прутья решетки.

   Забрав сменную обувь из шкафа в раздевалке, зарядку для телефона из кабинета и поллитровую чашку с надписью “неблагодарному стажеру от благодарной автошколы”, полученную на день рождения, пришедшийся в аккурат в то время, когда я сдавала на права В-категории и которую без малого десять лет таскала с собой на работу я покинула это гостеприимное заведения, больше всего смахивающее на бордель, исправительно-трудовую колонию и школу благородных девиц одновременно, живущую по принципу “что позволено Юпитеру-не позволено быку”.

   Эйфория, охватившая меня от осознания собственной свободы улетучивалась с каждым шагом, и через десять минут исчезла совсем, уступив место унынию и подавленности:теперь мне надо искать работу. Ни для кого не секрет, что сейчас очень тяжело найти возможность работать и зарабатывать нормально, если тебе всего двадцать шесть и у тебя нет ни высшего образования, ни родителей-знакомых-родственников-приятелей-друзей, которые могут помочь…

   …Хммм… уже двадцать шесть или пока еще двадцать шесть? Эх, возраст-возраст… Ас другой стороны: мои года-мое богатство…

   Сотни обьявлений, десятки собеседований, заполненных анкет, часы ожиданий в приемных и презрительные взгляды секретарей, которыми меня весьма щедро награждали (я, кстати, всем соискателям улыбалась и чай-кофе предлагала, так что вообще обидно) в перерывах между щебетом с подружками и полировкой ноготков. Вот честное пионерское, лучшеб эти писаные красавицы пасьянс раскладывали, чем так беззастенчиво пялились на мою сумку, с которой отлетели несколько хлястиков-бляшек (ну я ж не виновата, что наша псина любит грызть все, начиная от шнурков на ботинках и заканчивая помпонами на шапке, которые достать ей не составляет ни малейшего труда в случае несогласия просто уронив сопротивляющуюся и возмущенную тушку на пол). Аж зло берет…