Кашпировский лечение головной боли

Вспоминается мысль, высказанная Кашпировским по этому поводу в одной из своих статей:

«Хорошая погода создаёт хорошее настроение. А ведь хорошее настроение имеет под собой биохимическую основу, игру молекул, создающую “внутреннюю таблетку”. Значит, есть феномен воздействия на тело».

— А ты, плачущий, перестань. Уже выплакал достаточную дозу…

Кашпировский делает паузу…Слова звучат успокаивающе, в них сострадание и уважение к человеческой боли…Продолжает:

— Улыбнись! И сделай это быстро! Я вижу тебя за тысячу километров, жадно, с надеждой смотрящего в глаза, изо всех сил карабкающегося к выздоровлению.    Я вижу тебя! 

Мое слово и внушение, мой взгляд — для тех и к тем, кто сейчас в ожоговых отделениях. Я внушаю вам резкое обезболивание! Проникнитесь и прочувствуйте! И в вашем организме случится чудо. И вы быстро обезболитесь. Уснете успокоенные, обласканные неведомой силой, которая идет к вам сейчас с экрана.

Я хочу вспомнить девочку, которую я не видел никогда, привезенную из Кишинева и сейчас, смотрящую мне в глаза:

— Я тебя не знаю, но я тебя представляю, вижу, люблю и внушаю тебе полнейшее обезболивание и очень быстрое выздоровление. И пусть все то, что поражено в тебе твоими ожогами, пускай все быстро восстановится! Ты видишь, я помню о тебе… Я обещал… Я уверен в том, что прошедшую ночь ты провела нормально, спала хорошо.

— В организме у многих из вас возбуждаются скрытые резервы, вы это не можете почувствовать, хотя многие чувствуют, но не все… Невозможно чувствовать многих процессов в организме. Ну, никак ты их не почувствуешь! Кто чувствует, как растут волосы, как растут ногти, как переваривается пища? Кто чувствует, как образуются какие-то ненужные вещи в организме? (Снова в центре экрана лишь одно лицо Анатолия Михайловича на фоне “проплывающих” перед нами лиц людей, присутствующих в зрительном зале.)

И кому дано почувствовать, как вдруг, вот сейчас, в этот миг началось разрушение чего-то злого у вас в организме? Например, опухоль начала распадаться… Быть может, только одна молекула сейчас ушла, унесенная кровью.… Но процесс начался. Начался процесс вашей защиты и возбуждения саморегуляции.

(Некоторые в зале плачут).

Кашпировский всегда внимательно наблюдает за поведением людей. Он знает, какие слезы позволительны, а какие нужно остановить.

— Не плачь. Не плачь! Я дал установку, что слезы ваши тихие, спокойные, горькие и радостные в то же время. В этом отношении сами набросьте на себя узду! Пускай вам будет дано контролировать свое состояние и не выходить за пределы, а только в рамках здорового… Не подводите меня!

Даже если ты далеко, там, на Курилах, не подводи меня. Вовремя войди в транс, вовремя выйди! Я не желаю тебе зла, а желаю только добра!

И еще одно: давайте, прекратите сквернословить! Ненавидеть друг друга, прекратите! Не трогайте, не убивайте, не оскорбляйте друг друга! Пусть у некоторых это впечатается в мозги так на всю жизнь.

Черты лица обострились, обозначились складки на лбу, голос стал решительным, строгим, в нем понимание и желание помочь страдающим.

— Или просто: остановитесь, опомнитесь! Решайте все мирно, спокойно. Ведь все решаемо только разумом; не криком, не истерикой, не безумием, не животным инстинктом толпы, а только спокойно. Мы все решим, мы придем к хорошим результатам. Многие выздоровеют. Многие социальные наши проблемы решатся. Не думайте, я тоже помню о Карабахе… Может, больше, чем те, кто упрекает меня. Я совершенно не хочу увести ваше внимание от этого. Но я хочу, чтобы и там было спокойствие. И чтобы там заживали раны у тех, кто их получил. Они и будут заживать! Я надеюсь на ваши письма, телеграммы, сообщения об этом… Я не провожу проповеди. Просто я знаю: сейчас вы в таком состоянии, как магнитофоны… Все, что я говорю, оно где-то записывается и программируется.

Здесь уместно привести мысли Анатолия Кашпировского о том, что «для достижения успеха в борьбе с телесными болезнями, от которых умирают, нужно уметь создать программирующую ситуацию. Для этого нужно суметь стать дирижером окружающих факторов и условий, в которых находится человек. В иных случаях, умело их усилить в неблагоприятной среде, гармонично вписав туда и себя самого, как уверенную, а поэтому, тоже программирующую и непререкаемую в своём деле личность, понимающую сущность “воздействия” на высшем, профессиональном уровне».

— И вы ответите, ответите четкой реакцией: и обезболиванием, и рассасыванием рубцов, и нормальным сном…

Не подведете…Не подводи… Еще раз внушаю и заклинаю — не подводи! Вовремя дайте вашу реакцию — мягкую, спокойную — и вовремя выйдите из нее.

Я не дам погибнуть телевизионной психотерапии и не дам погибнуть возможности, которая позволяет исцелиться тысячам.

Я буду делать все для этого! И ты тоже сделай. Потому что ты, один-единственный, можешь все испортить. Знай, моя установка, чтобы ты был в норме, но не больше. Вовремя пришел — вовремя вышел. И никаких последствий после нашего сеанса, никакой головной боли, потому что наши сеансы призваны избавлять вас от нее, а не вызывать. И ты почувствуй это, посмотри в мои глаза, прочти в них правду этого.

Считаю. И по ходу счета состояние ваше несколько усилится и продлится: 1, 2, 3…

Курильщики, алкоголики, многим из вас я внушаю неприятие ни первого, ни второго. Но это не коснется других людей, которые не знакомы с таким явлением. Это же относится и к наркоманам.

Кашпировский всегда при удобном случае затрагивает тему наркомании и курения.

— Ну-ка, выкинь иглу и больше не коснись этого зла! Что плохого в том, что я это сказал? 3, 4, 5, 6, 7, 8…

Ты погружаешься, то в приятное состояние расслабленности, то в какую-то сладостную негу… А другой, пусть тихо задремает…

— И чтобы снилось мне,
Что я плыву, плыву…
И, что волна немая
Навстречу отдает
Меня другой волне.

Лицо Кашпировского неподвижно: бледное, сосредоточенное. Он читает поэтические строки проникновенно, тихо. Только глаза меняют свое выражение: они то строгие, то напряженные, то печальные… Работа ума видна в них. Пульсирует жилка на виске, сосредоточивая мысль, обостряя черты… Голос мягкий, обволакивающий, порой звучит чуть слышно:

— 6, 7, 8, 9, 10… У многих исчезли заботы, переживания, тревоги, от которых они хотели избавиться, но не могли. Может быть, это мелкие, обыденные заботы…

Но отдохни, возьми маленький тайм-аут, чуть-чуть… Чтобы потом, придя к норме, ты их решил здраво, с умом, толково. И чтобы от этого решения никто не пострадал, и ты сам тоже.

 У многих наших больных сейчас нормализуется сахар… Совершается чудо: теряется сахар в крови. Наступает нормальное функционирование всех органов и систем. Я помню о том, что есть множество людей, у которых имеются различные заболевания: полипы, язвы, экзема, диабет, варикозное расширение вен… Все это помнится мной. Не бойтесь, что я не назвал какого-то диагноза или симптома. Это не имеет существенного значения. Мало кому дано понять, что можно, не называя конкретного заболевания, тем не менее, —избавиться от него.

Не слушайте тех, кто будет замахиваться на наш способ лечения. Они не компетентны.

8, 9, 10… Не потеряйте веры! Не только веры в лечение, а веры вообще, — веры в то, что наступят хорошие дни, что все будет благополучно и у тебя дома, и в стране.

12, 13 hellip; Успокойтесь…

15, 16, 17, 18, 19, 20… От меня не идет никакой мистики, а идет только одна страсть. Если хотите — уверенность. Я абсолютно уверен в своем начинании. Уверен в его благополучном завершении. Уверен в том, что это явление — феноменально! Оно всех нас поразит тысячами удивительных, уникальных случаев. И, быть может, повтора этого не будет никогда. 19, 20, 21, 22, 23, 24…

Как теперь хорошо все протекает… Балованным, беспокойным детям внушаю норму. Может быть, ребенок еще не знает этого, не понял, но он среагирует. Повторяю: я, пренебрегая действием на сознание, иду в подсознание. Мальчикам внушаю: не обижайте девочек, а когда вырастете, не обижайте женщину.

Не обижай собаки, кошки… Она ведь тоже плачет, когда ее ударят.

Не следите за моим счетом. Мои цифры произносятся просто так — нет строгой последовательности. Но я всегда считаю до 33. Догадайся, почему… 28, 29, 30…

Успокойся и не давай слишком большой реакции. 31, 32…

Избавьтесь от ваших душевных ран. Я внушаю: избавьтесь от душевных ран! Не переживайте, не страдайте по мелочам. Может быть, даже от несчастливой любви… 33.

Теперь маленькая пауза. Просто послушайте музыку.

— Болезный дух врачует песнопенье,
Мелодии таинственная власть…

Анатолий Кашпировский произносит текст тихо, загадочно… Музыка в сочетании с его голосом, интонацией продолжает это настроение, звучит успокаивающе, мягко, производя таинственное, целительное влияние…

— Наш сеанс завершается, мы подходим к финишу. Я расстаюсь с вами удовлетворенный необыкновенно. Я знаю, что сейчас, собравшись, сделал очень сильную установку. Очень сильную установку на ваше исцеление, на добро во всем вашем поведении! У тысяч людей так и случится.

А теперь мы выйдем из этого состояния, и вы не подведете меня.

На счете «10» все вы откроете глаза. И вам это будет сделать чрезвычайно легко, ибо я к этому стремлюсь.

Я стремлюсь, чтобы ты перестал махать руками и головой, полностью принадлежал себе и собой руководил. Считаю.

Мелодия была плавной, неторопливой, но незаметно она перерастает в ритмичную, пульсирующую, динамичную .

— 1… Удивительно легкое, приятное самочувствие у одних… У других немножко другие варианты, но тоже положительные. 2…

Отяжелевшие веки потихоньку приоткрываются, и вы оживаете… Вы чувствуете: ваш организм что-то впитал. 3, 4…

И ты теперь меня уже видишь — тот, кто был с закрытыми глазами. Прочитай на моем лице, что я хочу тебе сказать. И не приписывай мне зла, если оно заложено в тебе самом. Просто я не люблю елейности и, быть может, лишний раз не улыбнусь, потому что, повторяю, — мало повода сейчас для улыбок, слишком много проблем… У тебя тоже. 4, 5…

Тяжесть рук, ног ослабевает… Голова у тебя свежая, ясная, отдохнувшая… Отток крови из головы… Ваш мозг избавляется от излишнего напряжения, если оно было. 5, 6, 7, 8…

Все проходит. 9, 10.

Глаза открываются. Еще немножечко мы побудем с вами, а затем расстанемся до следующей встречи, во время которой ваш организм будет интенсивно работать. Эту нашу работу вы можете слышать и не слышать, чувствовать и не чувствовать. Относитесь к этой беззвучной работе вашего организма как угодно. Хотите — со скепсисом, хотите — без. Хотите — с удивлением, хотите — с восхищением, а может быть, даже — с пренебрежением и недоверием. Это уже не имеет значения. Итак, мы расстаемся с вами до следующей встречи. Наш сеанс закончен.

Люди открывают глаза. Некоторое время они неподвижно сидят в своих креслах. Но вот оцепенение проходит. Возникает оживление. Большинство устремляется к сцене, чтобы прикоснуться к рукам Анатолия Кашпировского. Это момент прощания. Так придумал он сам: прикоснуться, чтобы, простившись, встретиться снова.

«Наш контакт, как прикосновение кремня к камню, высекает искру спасения».

(Чистый светло-голубой экран, еще продолжает звучать музыка, но и она постепенно затихает. Крупным планом лицо Кашпировского . З накомая заставка- холмы, озеро. Лицо Анатолия Михайловича как бы ныряет в озеро, растворяясь в нём ).